Шрифт:
Закладка:
— Сии пушки борт не пробьют, но запросто проломят — ядро ведь весом больше, чем полпуда выходит, а такими каменные стены крепостей разбивают в крошку, обваливают кладку. А заряд пороха потому и мал, и камора для него особой формы. Орудие сие легкое должно быть, чтобы на верхней палубе его поставить вместо прежних фальконетов и четырехфунтовых пушек. Сам посуди — «чурка» эта, ведь так ее именуют, — Петр усмехнулся, он был радостен, глаза задорно блестели. И пояснил:
— По весу ствола равна шестифунтовой пушке, но ядро то в четыре раза тяжелее будет. Только с неприятелем придется сваливаться вплотную, чтобы сокрушить полным залпом. А ежели картечью снарядить, то с палубы всех сметет, и оснастку можно рвать специальными ядрами, «греческим огнем» жечь. Да сейчас сам увидишь! Эй, всем нижним деком залп!
«Безбоязнь» содрогнулся всем корпусом — девять орудий такого внушительного калибра, пусть и облегченных, не шутка. Но когда дым развеялся, стало видно, что из всех выстрелов только два достигли цели — на ветхом борту «Ежа» появилась пара новых проломов. С опердека залп не последовал — стрельбу задробили. Царь результатами был более чем доволен, да и Федор Матвеевич уже оценил песпективы.
— Государь, храбрости нашим офицерам и матросам не занимать — сходиться будем на пистолетный выстрел, а потом на абордаж пойдем. Эти орудия флоту нужны, и много — на опердеках поставим вместо малых пушек и фальконетов, а из них ущерб неприятелю большой будет.
— Уже приказал денно и нощно отливать, Демидов заниматься сим делом будет, «образцы» ему отправлены. И дешевы будут, из чугуна, медь тратить не нужно. И веса небольшого они, как видишь, а последствия попаданий бомб и ядер страшные, как видишь. А пушки эти именем «карронады», по мастеру одному называть будем, что отлил одну, да помер, а секрет сей нам достался. Но это еще не все, Федор Матвеевич, сейчас «Ежа» топить начнем — под днище мину подведем!
— Каким образом? Фитиль под водой не горит⁈
Посмотрев на удивленного донельзя генерал-адмирала, Петр Алексеевич только усмехнулся. Тихо произнес:
— Потому мы тут в протоке, чтобы никто ничего не увидел — дело тайное, и секрет блюсти нужно. Сейчас все сам увидишь…
***
Войны на море с применением артиллерии на парусных кораблях шли четыреста лет. И лишь к концу 18-го века, всего за шестьдесят лет до появления кораблей с железной обшивкой, на палубы стали ставить карронады, что с успехом пробивали деревянные борта. А их развитием, поставившим крест на парусниках, стали бомбические пушки. Именно из таких орудий эскадра вице-адмирала Нахимова уничтожила турецкие корабли в Синопском сражении…
Глава 33
— Если мы не нанесем поражение турецкой эскадре, то ведение войны будет сопряжено с большими трудностями, ваше высочество!
— Вы правы, командор, а потому следующей ночью атакуем неприятеля — на Дунае не должно быть неприятеля. Так что подготовьте диспозицию и отдавайте приказ, и отправьте посыльных к запорожцам. Нападение нужно осуществить совместным ударом, и внезапно, а ночи пусть и короткие, но темные, а бог на стороне храбрецов!
— Будьте уверены, ваше высочество — так оно и будет!
Молодой моряк, всего 32-х лет от рода, учтиво поклонился Стефану, и, повернувшись, пошел к ожидавшему его моряку, что держал за поводья двух лошадей. Недавно назначенный командующим речным флотом, для которого еще специального военно-морского флага не учредили, серб Змаевич, удравший с венецианского флота за убийство (обычное по этим временам дело) был уверен в успехе нападения, что подкупало. Матвей Христофорович происхождением своим из знатного рода из Боки Которской, был племянником и братом сразу двух влиятельных архиепископов. Получить такого ценного кадра в новорожденный молдавский флот было невероятной удачей — хорошие моряки считались ценностью неимоверной. А тут человек, фамилию которого Стефан вспомнил — честно служил России до последних дней жизни, а такая верность дорогого стоила.
Жаль только, что флота как такового пока не имелось, но так и выхода к морю у Молдавии до прошлой весны не имелось. Зато речников хватало с избытком, ведь все три главных реки Молдовы — Днестр, Прут и Серет — вполне судоходны, пусть ни для галер или парусных кораблей, но большие струги и лодки, имеющие небольшую осадку, вполне по ним ходят, пусть и не до верховий. И рыбаков на реках много, и торговцев хватало, что по Дунаю грузы перевозили, так что моряков в экипажи набрали достаточно. Канониры были из русских, отправленные по царскому повелению «охотниками», без всякого принуждения. Вот только офицеров не хватало, хотя чуть ли не каждый день окольными путями через Трансильванию и Польшу попадал всякий народец — в основном с Адриатики и Средиземного моря, желающих помочь христианам в борьбе против османов, хотя нанимали и русских, хорошо знакомых с плаванием на реках.
Служить подались запорожские и донские казаки, привыкшие к морским и речным разбоям — те еще пираты, карибским бродягам фору дадут, чувствуют себя на реках и протоках полновластными хозяевами. Вот им и сбыли за помощь все вооруженные прежде струги и лодки — теперь имея под сотню суденышек Дунайская Сечь уже начала свою войну с турками, взяв на абордаж несколько галер, что попались по неосторожности капитанов.
«Бомбардирский поручик» Корчмин за прошлое лето проявил чрезвычайную энергию и предприимчивость. Организовал несколько небольших верфей и нашел на них работников, несколько мастеров с подмастерьями пришли с Николаевских верфей, по приказу царя Петра Алексеевича. А потому в конце пошлого лета заложили сразу три десятка «новоманерных» канонерских лодок, половина из них уже вошла в строй в октябре, остальные этой весной. Хорошие вышли суденышки — от пятнадцати до тридцати тонн водоизмещения, метров по 12–18 длиной, с экипажем в 40–50 человек. И построили добротно, благо сухого леса имелось в достатке, выкупили весь. А многие бояре и просто отдали бревна и доски, безвозмездно. Вся Молдавия прошлой осенью ощутила, что такое не платить тяжких османских податей, и тепеь прониклась ценой свободы. Дубрав же, и особенно лесов в Карпатских предгорьях на постройку целого флота хватит, хоть Балтийского, либо Азовского, да то и двоих вместе, и еще с избытком останется — а бревна на доски распускать тут давно научились. Хотя до лесопилок еще не додумались, с приводом от водного колеса.
Теперь Змаевич готовит эти небольшие суда к выходу в свой первый боевой поход, и вся надежда на короткоствольные, но крупнокалиберные пушки. Очень похожие на будущие «карронады», которые должны были появиться лишь к концу этого века, но благодаря Корчмину, имея образцом его гаубицу, с конической зарядной каморой, их уже вовсю отливают. Правда, не из дешевого чугуна, а дорогой артиллерийской меди, пустив на оную часть захваченной трофеями османской артиллерии, которую сочли непригодной. Отливать орудия в Молдавии умели, мастеров тут хватало, хотя заказ сразу на три сотни карронад оказался совершенно «неподъемным» — изготовили едва сотню штук, в большинстве своем небольших и легких 12-ти фунтовых, весом всего в 15 пудов. Да и самые тяжелые 24-х фунтовые карронады «тянули» всего на шесть центнеров — почти 37 пудов без пары фунтов.
Но тратить медь лучше на полевые пушки, она намного легче чугуна, прочнее, а ведь новые «единороги» таскают лошади. Кораблю неважно, что орудия могут весить на пяток пудов тяжелее — зато экономия внушительной получается, чугун на порядок дешевле выходит. Теперь вся надежда на царя Петра — тот отписал, что лить карронады начали в Туле, и за несколько лет полностью обеспечат ими не только русский флот.
Особую ставку Стефан сделал на первые «миноносцы», которые спустя полтора века должны были потопить на Дунае турецкие мониторы и пароходы шестовыми минами. Тогда прославился катер «Шутка», на котором пошел в атаку уже известный художник-баталист Верещагин. Отважные моряки, что тут скажешь — выдвинуть длинный
